ПРАВОСЛАВИЕ

П орой можно услышать: «Ну все, сегодня это уже не та Церковь, в которую я пришел десять (двадцать, тридцать и проч.) лет назад! Вот раньше…» Далее может следовать более или менее аргументированная попытка сказать, почему раньше было лучше. Нередко у авторов такой позиции есть   свои личные причины   и претензии к церковной жизни. Рассмотреть их, понятное дело, нет никакой возможности. Но есть и одна общая ошибка, о которой нельзя не сказать.   У Церкви нет идеального времени, в которое она хотела бы вернуться . Мы чаще всего считаем, что золотой век был когда-то в прошлом и память о нем не позволяет нам наделять сегодняшний день надеждой — слишком уж далеко мы отошли от идеала. Многим кажется, что лучший период в истории Церкви — то недолгое время, когда Господь ходил по земле и говорил с людьми, исцелял и совершал чудеса, и что чем больше мы отдаляемся от этого времени, тем хуже становится община верных… Или это эпоха раннего христианства, изобилующая подвигами мучени

Бог послал мне друзей, с которыми я могу быть откровенной, зная точно, что они не предадут, не бросят в тяжёлую минуту, не осудят. Мы всегда рядом: делами, мыслями, словами. Наверное, мне повезло. Ведь сегодня всё больше людей предпочитают дружить по принципу: «Ты — мне, я — тебе». Дружба для них уже не навсегда, а до первой вины. Почему так происходит? Об этом — беседа с настоятелем минского храма в честь иконы Божией Матери «Донская» протоиереем Евгением Свидерским. — Отец Евгений, как вы думаете, почему многие, говоря о своих друзьях, чаще всего имеют в виду приятелей, и только единицы считают дружбу проявлением любви друг к другу?  

Клецов Алексей Каким же образом Бог создал такое разнообразие форм жизни на Земле? Ответ на этот вопрос можно найти в византийском богословии, в частности, в учении преподобного Максима Исповедника о логосах тварного естества, а также в учении святителя Григория Паламы о Божественных энергиях. В работе кандидата физико-математических наук, Ph.D. Алексея Клецова на основании теории информации и данных генетики выдвигается гипотеза о том, что логосы тварного естества можно связать с генетической информацией о том или ином существе. Также автор находит точки соприкосновения теории разумного замысла с учением преподобного Максима Исповедника о логосах в частности и с православной верой в Божественное сотворение жизни в целом.